В те времена моей жизни такие сюжеты про детишек отдавали гулким громом свободы. Свободы от правильных пионеров, которые всегда норовили затормозить сюжет советского детского фильма в самом интересном месте. Свободы от обязанности быть разумным и поступать правильно, отравившей мой мозг на веки вечные.
По форме "Крепость" - типично подростковое, даже детское кино, снятое энергично, понятно и подробно. Злые дяди в карнавальных масках под дулами автоматов увозят группу заложников в укромное место в лесу среди холмов, заложники сбегают, их снова ловят, они снова сбегают, напряжение растёт, рукопашная неизбежна. Австралийские игрища в казаков-разбойников, с использованием охотничьих приёмов и навыков австралийских аборигенов.
Какой фильм из этого материала сделали бы в Голливуде, понятно каждому. Может быть, даже комедию.
Арч Николсон снял нечто, удивившее и взбудоражившее меня надолго.
Во-первых, довольно быстро появился лейтмотив опасности быть изнасилованными для учительницы и старшей из школьниц. А стоило учительнице, собравшейся нырнуть, раздеться перед учеником, как появился и ещё один недетский лейтмотив.
Во-вторых, сценарий пошёл по стопам "Повелителя мух", причём в такой вариации, которая мне всегда казалась совершенно недопустимой, - итоговое кровавое злодейство никак нельзя пришить за уши к порушенным нормам морали и погрозить пальчиком оступившемуся виновнику.
В австралийском буше (это же буш называется, да?) случилось нечто, пугающее иным образом. Там не была порушена классическая мораль, нет. Там детишки и их добрая, милая учительница сообща и в полном единстве сковали новую мораль, основанную на убеждённости в том, что они правы, а их враги нет. А тех, кто агрессивно неправ, придётся уничтожить ...и никогда не пожалеть о содеянном.
Не в изысканно-мизантропической артхаусной драме, а в типично подростковом, даже детском, приключенческом кино авторы показали, как, будучи хорошими людьми и поступая правильно, можно превратиться в нелюдей, если к этому будут располагать обстоятельства и подчинённость коллективной воле.
Неожиданная фашизоидность румяной и кругом положительной молодёжи, не упавшая с потолка, а полностью оправданная ходом сюжета и по этой причине отныне, увы, неизживаемая, - вот это и был мой зрительский шок.
Ведь, как ни разбирай сюжет, дети были правы в каждом своём действии. Более того, не формально правы, а именно по сути правы. Надо было драться, надо было убивать, и детишки полные молодцы, что своих не бросали и горой друг за друга стояли, и без истерик.
Только вместо чувства ужаса, подавленности и сожаления о несовершенстве мира - в детях осталось некое злое торжество. Получилось, что детишки сделали совсем неподходящие выводы из случившегося и вообще получили удовольствие.
Такое вот кино про детишек.
