В детстве я ничего этого не замечала, конечно, и принимала извороты советской пропаганды за литературный сюжет. Зато видела, какую большую долю внимания отвлекает на себя немилосердно кривляющийся предводитель шайки воришек в исполнении Олега Борисова, и как много в спектакле жестокого, злого, порочного и грязного в буквальном смысле.
& 
Даже подмена принца на нищего, которая у Марка Твена представлена делом случая, в
Зрелище построено на контрасте грубой, карикатурной, вульгарной псевдосоциальной критики и какого-то меланхолического представления об эмпиреях чувственности, к социальной критике отношения не имеющих.
У занятого в главной роли актёра Виктора Смирнова физиономия то весьма противная, то какая-то картинно-нездешняя.
& 
Психологические портреты персонажей в советском фильме даны через действие. Очень удачный приём! Придворный интриган Сент-Джон куртуазен и хамоват одновременно (Анатолий Солоницын).
Принцесса своенравна и столь же склонна к интригам (Марина Неёлова)...
...и продвигаемый ею протеже-марионетка - закономерно безмозглый человек-усы-шнобель (Ролан Быков).
Но всё внимание не к ним, а к персонажу Олега Борисова. Едва войдя в кадр, он тут же достиг таких вершин гротеска, выше которых уже только самая дурная клоунада. Зная высочайший класс актёра, невозможно поверить, что он вот за просто так, от нечего делать подставился.
& 
Но зачем грозный персонаж романа превращён
Ящик для доносов на ограде королевской резиденции! Такого рода ультрабольшевистские приёмчики идеологической пропаганды изжили себя ещё в 1920-х, в киноагитках времён борьбы с неграмотностью. Но всё равно затянули искусство 30-х - 50-х в болото идеологической казёнщины, где все дворяне - угнетатели, офицеры - цепные псы режима, прислуга - стихийные атеисты, и т.п. Когда после пражской весны гайки снова затянули, вернуться в это болото казалось невозможным, но маленькие серые чиновнички пощады не знали, план по агитации и обличению следовало выполнять.
Как раз в таких фильмах и спектаклях, как "Принц и нищий", искуственно возрождённый атавизм подвергался нещаднейшей деструкции, буквально разносу по кирпичикам. Устаревшая форма выпячивалась, выставлялась напоказ именно как форма, набухший гнойник, напрашивающийся, когда же в него ткнут иголкой. Вот гримасы Олега Борисова и есть такая иголка. В мире, где могут существовать ящики для доносов, люди должны именно так себя вести. Они эстетически едины, эти гримасы и эти ящики. Если же кому-то неприятно, что артист корчит рожи, то почему бы не сказать себе, что врать людям про мифические ящики это дельце ещё похлеще, чем рожи корчить.
Наверное, так.
