С тех пор, как меня раздразнила гендерная неопределённость поросёнка Фунтика, страсть к истине толкала на логичный поступок - вооружиться пьесой "Четвёртый поросёнок" Шульжика и Фридмана и докопаться до глубин.
Вот, вооружилась и докапываюсь. В порядке хвастовства: тираж у пьесы 150 экземпляров, так что далеко не каждый из ныне живущих видел ту публикацию 1976 года. А я в руках держу.
Госпожа Беладонна наш человек: "Мне было бы так одиноко без моего миллиона".
В настоящий момент мне очень, очень не нравится ситуация с авторством пьесы. Интернеты намекают на творческие разногласия, не позволившие Шульжику и Фридману продолжить успешный проект. Но какие разногласия могут возникнуть у мужчин, один из которых литератор в Хабаровске, а другой театральный режиссёр без определённого места работы, и как вообще они могли написать пьесу сообща?
Начиталась публикаций о театральном режиссёрском рэкете. Режиссёр вносит в пьесу правки и заставляет настоящего автора взять себя в соавторы, иначе пьесу на сцене не увидишь. Может, это ещё при царе изобрели, а может в начале 1920-х, когда театры вынуждены были брать к постановке графоманскую чушь на историко-революционные темы. Как форма вымогательства режиссёрское соавторство описано весьма прозрачно уже в 1926 году в "Жизни искусства". В начале 1930-х комсомольские активисты пытались провести кампанию по борьбе с этим злом. Ха, искоренимо ли оно? По моим скромным наблюдениям, довольно много пьес, у которых два-три автора, один из которых режиссёр театра, где пьеса была впервые поставлена.
Попал ли под раздачу поросёнок Фунтик, большой вопрос. Но что-то мне подсказывает, что драматург Шульжик не слишком радовался участию в судьбе пьесы драматурга Фридмана. Хотелось бы ошибиться, но аура таинственности...
